В этом году 9 мая не будет в Хайфе парада, посвященного великой Победе над фашистским врагом. Тем не менее мы все чтим эту дату, отмечаем ее по-своему, ведь она касается каждой семьи практически. А те, чье детство пришлось на суровые годы войны, помнят все в деталях, и те переживания и ощущения не покидают их в течение всей жизни.
Парадный марш, в котором я принимала участие несколько раз, я хочу заменить подборкой стихов моего отца Азриэля Вайсмана и открыть ее поминовением деда, без вести пропавшего где-то под Сталинградом :
Ты солдат Бессмертного полка.
Каждый год тебя я поднимаю
И с тобой в одном строю шагаю.
(Я еще могу шагать пока.)
А когда шагать я не смогу,
То, наверно, внук тебя поднимет.
И с тобою в День Победы выйдет,
Может быть, на дальнем берегу.
Слава Б-гу, ты не одинок:
Есть твой сын, и правнуки, и внуки,
И тебе они протянут руки
И с тобой шагнут в Бессмертный полк.
Смерти нет! Лишь память на века
В боевом строю нас сохранила,
Навсегда в одно соединила
В шествии Бессмертного полка!
 
Особенно меня тронуло несколько зарисовок разных женских судеб, запечатленных незамысловатой простой рифмой, но такой пронзительной и трогающей до слез.
 
Расходникова Рива.
Мы от войны бежали за Волгу, на Урал.
Так мы в Уфу попали, и фриц нас не достал.
Как много бед и горя я видел в те года!
В людских несчастий море тонули мы тогда.
Расходникова Рива напротив нас жила.
В день страшный похоронка однажды ей пришла.
Расходников Иосиф на фронте был сапер:
На мине подорвался, и нет его с тех пор.
Для Ривы жизнь померкла, и видел старый дом,
Как Рива заболела и тронулась умом.
Не ходит на работу, не ждет в очередях,
Но ищет вроде что-то на снежных пустырях.
Идет в сугробах белых, проваливаясь в снег,
Как будто бы хотела уйти скорей от всех.
О сколько их, не вставших, взошедших на костер,
В снегах военных, страшных бредущих до сих пор!
 
Любка.
Тихий город. Мы в эвакуации.
Я из школы иду, как на грех!
Тут толпа напряженно, внимательно
Почему-то уставилась вверх.
Там, вверху, голым телом белея,
На четвертом, запомнилось мне,
Этаже, на верху холодея,
Обнаженная Любка в окне!
Любка знает, что очень красива,
Всем на диво она сложена,
И бунтует теперь молчаливо
Против целого света она.
Был у Любки жених. Не успели
Пожениться они до войны,
Унесли его версты — метели,
И погиб он у Малой Двины.
Не снести Любке этой потери.
В целом свете осталась одна.
И стоит, словно ангел у двери,
У раскрытого настежь окна.
Развеваются волосы русые,
Ни стыда, ни испуга, на вид.
Ни рубашки на ней, и ни трусиков,
Вся собравшись, над бездной стоит!..
Стоит ей хоть чуть-чуть наклониться,
И ее никому не спасти!
Как ей выжить? Как снова влюбиться?
Ты прости ее, Боже, прости!
 
История про партизанку по прозвищу «Отвага».
За лесом у оврага, где заросли крапивы,
Убогая могилка без звезд и без луны.
Веселая девчонка по прозвищу Отвага
Лежит здесь без почета со времени войны.
Отважною связною она была в отряде.
Ее бойцы любили за смелые дела.
В их жизни партизанской она была отрада
И как сестра, невеста она бойцам была.
В лесу однажды фрицы ее остановили.
«Грибы вот собираю, только и всего».
Но тут же на опушке ее приговорили
К насилию солдатами взвода своего.
Она держалась стойко. Не выдала отряда.
И фрицы отпустили ее совсем без сил.
И, к вечеру вернувшись, она была так рада,
Но кто-то из фашистов девчонку заразил.
И вскоре появились в отряде венбольные,
И учинил дознанье отрядный комиссар.
Как беспощадно жестки глаза его хмельные,
И расстрелять девчонку он отдает приказ.
И без военных почестей ее похоронили
За лесом у оврага — крапива да бурьян.
И ни родным, ни близким ее не сообщили,
Могилку навещает один лишь ветер — пьян.
О, как бесчеловечны военные законы!
Убийственна для женщин жестокая война.
Лишь каркают свидетели — печальные вороны
И караулом встанет над лесом тишина.
Рассказ этот поведал один живой свидетель.
Он был в отряде этом и девушку любил.
Но девушка на чувства парнишки не ответила,
И он судьбу и Бога за то благодарил.
За лесом, у опушки, у самого оврага
Убогая могилка без звезд и без креста.
История девчонки по прозвищу Отвага
Трагична и ужасна и будто бы проста…
 
Завершить подборку я хочу стихотворением под названием «Память». Не люблю заканчивать на пессимистической ноте, но в нашей жизни сейчас слишком много такого, что не внушает оптимизма.
Хоть зовите Аушвиц Освенцимом,
Хоть Германию зовите ГДР,
Есть болезнь такая на земле — деменция,
И она сильней всего — ты мне поверь!
Может быть, пройдут года, и мы научимся
Эту вредную болячку побеждать.
Но пока мы этим только мучимся —
Людям свойственно про все позабывать…
Мы забудем про фашистские расстрелы,
И про братские могилы из живых,
Как земля качалась и хрипела
Над телами, вкопанными в них…
Мы забудем лагеря уничтожения,
Газовые камеры и печи,
Миллионов страхи и мучения —
Пепел их покроет наши плечи…
Мы забудем, как сдирали кожу,
Про волос красивых женских груды,
Горы детской обуви…, но все же
Мы людей погибших не забудем!
Как судьбу людей решала серость,
Не понять нам это, не понять!
Разве Гитлер мог бы это сделать?!
Он один не смог бы совладать!
Гитлер мертв, но живы остальные.
Пыл — огонь антисемитов не погас!
Так что ждите, что придут еще такие,
Кто со временем дотянется до вас!
И все-таки, надеюсь, что мы дадим достойный отпор!
 
Елена Кочина